Яна ЮЗВАК ©Новое, хорошо забытоеКогда-нибудь мы станем старомоднымипоэтами, землянами, людьми, загрохает работами ремонтными вселенная - семиголовый мир; и скрутит нам дурные наши головы механик или просто оторвёт, на звёзды пустит самые сверхновые, использует как гонг или гавот; и станут спорить новые философы о том, мол, что да как да как да что, а то, что наши мысли рвутся в воздухе, запишут в двадцатипудовый том. Когда-нибудь мы станем слишком славными от славы, от движения вперёд, и Каин зацелует брата Авеля не так, как впредь, не мокро, а рот в рот; проломятся колени поколения - по вере, по молитве, по любви, он будет петь, певец, до околения, и скажет вверх: "Послушай, отзови!"; Он отзовётся голосом и ливнями, оставит жить до срока, до поры, он станет, музыкант, дворовым Плинием, поскольку пел всё больше про дворы. - Нам не до нас, - сказал Себе и вычеркнул, - внизу они, такие же, как мы, бросают кость, играют так же вычурно на нас и на семиголовый мир. * * *Разнестись по датам:слева направо, по дням недели, - этого ли хотели между собою равные традиционно датые мистикою погожею? Хрясь - перехлёст, выпад - стойка, и передумано столько, что впору бы хвост скукоженный. Многозначительных пауз в их диалогах до этой страсти: - Вот оно, доктор, здас'те… - Осталось недолго, доктор Фауст… - Кричите небольно, доктор Фаулз, старейте негромко. ?Вasta! * * *Расклады вечности едва лисойдутся в карточный пасьянс: желанье - нас не наебали, скрутив на фильмовый сеанс; желанье - что же ты, кочуйка, кочуешь снизу кулаком по морде - кобелиной чумкой и в голос - сукой Сулейко? По моде скрадывать желанье научит модельер-аскет: пасьянс - дорожное камлание по следу от дырявых кед. * * *Ни к чему - о высокой поэзии,ничего - о пустых берегах: драчуны под заборами хезают и скрываются в точных бегах от трижды проверенных выпадов, от неба и от земли, - ступай, вненебесный выродок, орешек земной коли. Этюды сонные печалиАндрей Полонский. Послание без адреса Андрей Полонский. Элегии лунные перепела, - люди играют в лицах: - Как оно? - Как дела? И отраженьем ситца, словно душа взяла за душу, станут сниться сто остановок зла… Первая - меч на камень, сотая - бей козла! - Я, как всегда, моногамен, будто виток узла. Ты, как повсюду, - стерва, милая, дура, дрянь,.. - Звёзды - степное зелье, перекати-дурмань. Люди играли гаммы пальцами по сердцам: - Царь - из дворцов Иокогамы. - Из-под небес - вассал: вышел - коса на землю, вышел - такой-сякой, будто уже у цели, будто нашёл покой в нас, в наших тонких платьях, в нас, в наших грубых снах, вышитых нервной гладью, глаженных в ровных швах. - Что Вам, слуга, до глади? Где Вам земной покой - в вишенках в шоколаде, или в конях над рекой? - Как бы кудрям не виться, как бы морям не ныть: люди морщинят лица, мы - собираем сны. Утром, в Москве, в печали, шёл человек тугой, с крыльями за плечами, в кожанке дорогой, он говорил с москвичами - взрослыми и мелюзгой, - а москвичи отвечали: - Топай-ка, ты - другой. Ночью в Париже нежном пьёт человек бурду, а хулиганы режут крылья - его беду. Вечером той же даты пел над Берлином бес (люди не виноваты, что он с небес полез): - Люди не виноваты в том, что они чисты, пьяны, дурны, патлаты, в том, что у них глисты, сифилис, кожа, печень (формулы здесь просты)… И над Берлином вечер сам по себе остыл. …Лунные кобылицы, звёздные рыбари, - смотрят друг другу в лица рыцари и цари, ангелы и вассалы, черти и челноки: - А коли так, то встали с правильной Вы ноги. - А коли так - не к спеху нам остановки зла. Ночь зарядила мехи, - и такова была. * * *Подкова на счастье, подкова на беду, -придумают же, люди, такую ерунду, придумают и сгинут, как не было и нет, как вечный сон Калигулы о краденом коне, которому ни в зубы, ни в зуб ногой не дать… Подкова в бабьей ступе - какая ерунда. *Боль в ногах - шагайте в ногу,о богах ни слова: они были белы, наги до больничной славы. А теперь земные боги - так, на полусонной, утром стянутой бумаге, - разжигают главы. |